В реальности в Петербурге в пять раз больше частных школ, чем на бумаге, выяснила «Бумага». Родители ищут альтернативу государственной системе среднего образования из-за переполненных классов и авторитарного подхода. Семьи и сообщества организуют маленькие школы для нескольких детей, а некоторым подходит онлайн-формат.
Мы поговорили с родителями и экспертами и изучили статистику. Рассказываем, как связана популярность анскулинга с пропагандой и с распространением психотерапии, и сколько стоит альтернативное обучение ребенка.
Каким сейчас бывает анскулинг
Петербурженка Анна забрала сына из школы три года назад, в третьем классе. У мальчика дисграфия: он способен осваивать программу обычной школы, но ее подход к оцениванию на детей с такой особенностью не рассчитан.
— Дети пишут словарный диктант. К нему надо готовиться дома. А дисграфичные дети делают ошибки не орфографические, а путают буквы местами. Но для учителя это всё равно ошибка. Таким образом накапливаются двойки, — объясняет Анна.
Сын Анны остается прикреплен к школе, но на семейной форме обучения. Он занимается с репетиторами, и по каждому предмету у него индивидуальная программа. Например, по литературе он изучает то, что проходят в шестом и седьмом классах, а по математике — в пятом и шестом. Анна говорит, что на индивидуальных занятиях всегда есть возможность вернуться и закрепить материал, при этом сын не чувствует себя измотанным, ему не приходится делать домашние задания по вечерам и вместо этого он может заниматься спортом.
— Он обычный 13-летний мальчик, которому интересно поиграть в телефон. При этом учебная мотивация у него есть, потому что он не сталкивается с неудачами так часто, как в школе. Он знает, что если непонятно, ему всё объяснят.
Индивидуальный подход — одна из основных причин, почему родители предпочитают альтернативные формы получения среднего образования для своих детей государственной школе, выяснила «Бумага».
По подсчетам Московского городского педагогического университета (МГПУ), в 2021-2022 учебном году, когда школы перешли на дистанционную форму из-за пандемии, 54 тысячи учеников вовсе забрали из школ, а еще около 93 тысяч, как рассказали эксперты изданию «Коммерсантъ», перешли в школах на очно-заочный или заочный формат обучения (когда ребенок посещает лишь некоторые уроки или контрольные работы) — это в пять раз больше, чем было раньше. После пандемии тренд продолжился, утверждают исследователи из МГПУ.
Создательницы каталога частных школ Петербурга «Просто Учиться» Марина Рагозина и Наталья Король подтвердили «Бумаге», что популярность альтернативных форм образования растет. Этих форм несколько, при этом один и тот же процесс по сути — например, домашнее обучение с репетиторами — может быть оформлен по-разному.
— Есть дети на семейной форме обучения, они, например, приписаны к какой-нибудь государственной школе. Это первый вариант. Есть дети, которые договорились с учительницей, потому что у них хорошие отношения, но форму обучения они не меняли, остались приписаны к государственной школе и просто приходят, сдают контрольные работы. Третий вариант – это экстернат в государственной школе. Четвертый вариант — это экстернат в заочной школе онлайн.
Ребенок может числиться на семейной форме в государственной школе, а реально учиться в частной, но не имеющей лицензии. Из-за этого многообразия трудно оценить, сколько детей в Петербурге в реальности не посещают государственные школы, и как растет число таких семей.
Петростат считает, что в городе 1,2 % детей учатся дома. В частных школах, по данным комитета по образованию Петербурга, учатся 2,06 % всех учеников. Обе цифры, по мнению создательниц проекта «Просто Учиться», занижены.
Чиновники учитывают только те учебные заведения, которые юридически оформлены как частные школы и имеют лицензии. Таких в Петербурге сейчас 60. При этом в каталоге «Просто Учиться» уже 301 организация, и это тоже неполные данные, замечают Марина Рагозина и Наталья Король. В каталог не попадают закрытые сообщества, которые не ведут информационных страниц и не набирают новых учеников.
Почему интерес к альтернативе растет
Рагозина и Король видят несколько причин роста популярности альтернатив традиционной школе: классы государственных школ переполнены, растет количество вопросов к системе образования. Одновременно появляются новые форматы обучения, семейные и онлайн, благодаря которым процесс становится дешевле — учить ребенка вне государственной школы уже не привилегия: «оказывается, что это не для крутых крутанов, а просто для обычных людей, которые ищут чего-то другого».
Марина Рагозина замечает, что при работе с классом из 35 человек и с классом с одним или несколькими детьми учителя, обычно, используют разные педагогические инструменты:
— С 30 детьми учитель использует авторитарный подход: сели, держим дисциплину и так далее. Это работает. Можно по-другому, но это требует большого опыта и профессионализма. Плюс часто у педагога нет возможности выстраивать индивидуальные отношения с учениками, потому что ему нужно успевать двигаться по программе и отчитываться о результатах.
Другая проблема, по мнению эксперток — закрытость школы как института, невозможность для родителей контролировать процесс обучения, доносить свою точку зрения до учителей. Так жительница Калининского района Петербурга Александра (имя изменено по просьбе героини) рассказала «Бумаге», что опасается, что ее сына могут без предупреждения увезти на «патриотические мероприятия», как было с другим ребенком в их классе.
Одновременно распространяется психотерапия, родители внимательнее относятся к тому, в какой среде обучается ребенок, уважают ли его как человека, продолжают Рагозина и Король. Растут требования к психологической безопасности и комфорту в школе. При этом атмосфера в самих школах мягче не становится.
Как родители воспринимают пропаганду в школах
О том, чтобы забрать сына из государственной школы, Александра задумалась в начале полномасштабной войны в Украине. Сын тогда учился во втором классе.
— Я сразу перестала водить его в школу. Учительница мне позвонила, спросила причину. Я сказала, что раз такие новости, наверное, у вас там пропаганда будет, какие-то концерты, я не хочу, чтобы он в этом участвовал. И она мне сказала, что пока она их учитель, этого не будет, — вспоминает петербурженка. — Сказала приводить сына, и я привела.
В конце учебного года учительница уволилась, и Александра решила, что в школе ее сыну больше делать нечего. Женщина замечает, что гиперактивному ребенку и самому было не комфортно в школе — учителя его не любили.
Мальчик учился самостоятельно полтора года — сначала в онлайн формате, затем в семейной школе. С 2024 учебного года Александра решилась вновь попробовать госшколу. По ее мнению, к десяти годам у сына уже сформировались взгляды и пропаганда для него не так опасна:
— Рассказывает, что приходят к ним военные, показывают им школьный музей. На уроках истории их забирают читать какие-то патриотические стихи. Он снял мне видео, что он не читает. Просто говорит: я не хочу, не буду. У меня память плохая, я ничего не выучу. Я прошу его, если будут снимать видео или делать фотографии, уйди. Скажи, что тебе плохо, у тебя понос, и уйди.
Создательницы каталога «Просто Учиться», основываясь на данных поступающих к ним запросов, отмечают, что большинство родителей пока относятся к пропагандистским урокам скорее как к пустой трате времени в ущерб учебе или отдыху, чем как к серьезной опасности для детей:
— Родители в Петербурге избалованы качественным образованием, традициями петербургской сильной школы и просто не понимают, зачем тратить учебное время на какие-то вещи, которые семья и так внутри себя обсуждает, имеет свою комплексную точку зрения.
С 2022 года во всех школах России в обязательном порядке проходят «Разговоры о важном» — предмет, направленный, согласно официальным заявлениям, на «воспитание патриотизма». На деле же, как писала «Бумага», учителя часто игнорируют пропагандистский аспект и делают содержание уроков нейтральным. Те «патриотические» мероприятия, которые всё же проходят в школах — почти всегда инициатива школьного руководства.
Некоторые частные школы, замечают экспертки, тоже проводят уроки «патриотического воспитания», но подходят к этому неформально и творчески.
Еще одна собеседница «Бумаги» и мать двоих детей Вера (имя также изменено) говорит, что после начала войны в целом перестала доверять государственным институтам. По ее мнению, сейчас нельзя быть уверенной ни в том, что сами учителя получают качественное образование, ни даже в том, что в школы поставляют качественную еду.
Вера с мужем врачи. Они уверены, что сами могут многому научить детей. Отдельно они оплачивают детям уроки фортепиано, сольфеджио, йогу и бассейн.
Чем различаются методики разных школ
— Сейчас в первом классе дети целый год учатся считать до 20. В программе советской, 50-х годов, которую мы взяли за основу, дети к концу первого класса считают до 100 и даже понимают смысл умножения и деления круглых чисел, — гордится учительница частной школы в Петербурге Марина Н. — В третьем классе в государственной школе всё еще мусолят таблицу умножения, а наши делят шестизначные числа на трехзначные.
Марина несколько лет работала в петербургской государственной школе, а затем ушла преподавать в семейную, где детей обучают по советским учебникам. Она уверена, что современная программа сильно отстает от советской, а из-за бюрократии у учителей не остается времени на то, чтобы учить детей:
— [Учителя] занимаются тоннами отчетов, совершенно никому не нужных. Участием в каких-то олимпиадах, конкурсах. Я, слава богу, не застала то время, когда учителей стали принуждать регистрироваться во всяких «сферумах» («Сферум» — российская образовательная платформа, интегрированная с электронными журналами, дневниками и родительскими чатами — прим. «Бумаги») и на прочих платформах, куда они должны каждый день что-то писать. Весь этот бред с цифровизацией. Учить детей сейчас некогда. Дети — на последнем месте.
Марина Н. рассказывает, что семейную школу, в которой она проработала последние пять лет, незадолго до этого создали несколько родителей. Они нанимают учителей и вместе решают все организационные вопросы.
Сейчас школа занимает отдельное двухэтажное здание на окраине Петербурга. В школе семь классов — с первого по седьмой — в каждом учится около 15 человек. Марина Н. называет проект «некоммерческим», родители, по ее словам, платят ровно столько, сколько стоят услуги преподавателей и аренда здания.
«Народ просто рвется», рассказывает Марина, но школа пока не может вместить всех желающих. По ее словам, у их учеников отлично развита устная и письменная речь, они решают логические задачи и учатся анализировать.
— Мы спрашиваем, например, в каком направлении текут реки Сибири и почему? То есть человек должен проанализировать карту, посмотреть, что реки берут начало из гор и поэтому, скорее всего, текут на север. А в школьной контрольной работе за тот же класс картинка — песочница и качели — и задание: подпиши, что здесь из металла, а что из дерева. Это детский сад, по-моему.
На вопрос о том, смогут ли выпускники «советской школы» сдать ЕГЭ и ОГЭ, Марина Н. отвечает уклончиво. Она надеется, что скоро «это безобразие» отменят, в противном случае к государственным экзаменам детей придется готовить отдельно:
— [Главное] чтобы голова работала, размышляла. А вот на эти все дурацкие тесты, наверное, будем [отдельно] натаскивать.
Как родители объединяются в семейные школы
Большинство школ в каталоге «Просто Учиться» по формату именно такие, семейные. Это эконом-вариант: сейчас минимум, который родителю придется заплатить за такую школу — 30 тысяч рублей в месяц, тогда как частные школы в среднем стоят 60-70 тысяч.
По данным проекта «Просто Учиться» количество частных школ Петербурга с 2021 по 2023 год выросло на 30 %, а семейных школ стало больше в два раза.
Обычно такие школы открывают сами родители для своих детей или для детей определенного сообщества. От того, что это за семья или сообщество, будет зависеть формат образования и программа:
— Условно, это может быть, например, семья педагогов. Тогда это будет очень педагогически ориентированная школа, они будут исследовать и пробовать какие-то авторские подходы, у них будут особенные учебники, привлеченные специалисты высокого уровня. При этом, возможно, будет страдать маркетинг, про эту школу мало кто будет знать. Возможно, будет страдать среда, но при этом там будет очень много ценного с точки зрения подходов.
В Петербурге существуют семейные школы с упором на языки, есть школы, берущие за основу европейские или наоборот «традиционные российские» программы обучения. Марина Рагозина и Наталья Король рассказывают, что сами начинали с работы над проектом «демократической школы». Такой, где нет классов, уроков и расписания, где дети обучаются предметам по своему желанию:
— Дети приходили с утра в пространство, где было много классов, и каждый класс отвечал за определенную сферу деятельности и наук, — объясняет Марина Рагозина. — Например, русский язык, словесность, история — один класс; математика, точные науки — другой класс. Третий класс — биология и так далее. И дети могли в любой момент зайти в любой класс и заниматься там чем-то, что соответствует их уровню знаний, развития, понимания, желания.
На деле, как говорит Марина, дети заходили в классы значительно реже, чем хотели родители, а большую часть времени не учились, а занимались своими делами.
Почему анскулинг подходит не всем
Как показывает статистика, особой популярностью альтернативные формы образования пользуются у родителей учеников младших и старших классов. Но не все оказываются довольны результатом. Более половины первоклассников, которые в 2017- 2018 учебном году перешли на семейное образование, в следующем году вернулись в школы.
Иногда родители отказываются от государственной школы, рассчитывая только на свои силы, и не справляются с нагрузкой. Так петербурженка Ольга обнаружила, что ребенок не может сам заниматься при помощи онлайн-сервиса:
— Ему нужно было смотреть видео и делать домашку, а ребенку хочется играть, своими делами заниматься. Тогда я стала прописывать ему задачи, что он и когда должен делать. Получается, что кроме моей работы, хозяйства и трех детей, я еще была, по сути, ментором: распределяла задачи и помогала ему осваивать материал.
Собеседница «Бумаги» Александра пыталась решить это при помощи семейной школы, но там столкнулась с теми же проблемами, что и в государственной — учителя не смогли найти общий язык с чрезмерно активным ребенком.
Анна, сын которой четвертый год занимается с педагогами дома, об этом выборе не жалеет. Такое образование обходится дорого — около 30 тысяч рублей в месяц, но она предполагает, что рано или поздно всё равно потратила бы эти деньги на репетиторов.
Домашнее образование и организация семейных школ требует от родителей большего вовлечения, чем обучение в государственных школах. Раньше это было серьезным барьером. Но когда, из-за пандемии и запроса на гуманную среду, потребность семей в альтернативе выросла, петербуржцы нашли или создали подходящие им формы.
Что еще почитать:
- «Школьники не дураки». Петербургские учителя — о едином учебнике истории с главами про войну в Украине
- «Тогда надо просто всё запрещать на фиг». Главред «Самоката» — о цензуре и о воспитании детей в условиях пропаганды
Фото на обложке: Семейная школа Карла Мая
